Пейзажи Людмилы Капустиной красуются на двенадцати жилых домах Харькова. Но расписала город 60-летняя женщина не ради забавы.
Харьковчанка расписывала жилые дома за коммунальные долги
За коммунальные услуги у нее накопился долг в 700 гривен. И жэк №7 пообещал списать их взамен на... художества.
«Два года назад меня сократили с завода «Коммунар» как пенсионерку. На жизнь денег не было, а на оплату коммунальных услуг тем более. Долг вырос до 700 гривен», — сетует Людмила Олеговна. О том, что она подрабатывала на хлеб рисованием картин, которые за бесценок продавала соседям, знали многие. Потому руководство жэка нашло выход из ситуации таким образом — ей пообещали простить задолженность за то, что она наведет красоту на домах.
На каждую картину у Людмилы Олеговны уходило до трех дней и около семи килограммов эмалевой краски. Работала без эскизов.
«Нанесла грунт и сразу рисую, что в голову придет, — объясняет женщина. — Первое время жильцы пытались мне помешать, то скинуть со стремянки пытались, а то кидали в банку с краской огрызки от яблок или мусор». Жэковцы тему росписи не задавали, но на деле вышло, что не было и дня, чтоб они не морочили пенсионерке голову, мол, «не то», и как от золушки требовали, чтоб до вечера картина была готова».
«Потому я несколько раз порывалась отказаться от затеи, но из жэка каждый раз приходили и говорили, что если я не вернусь, то не жить мне в этой квартире, выселят за долги», — рассказывает Людмила Олеговна.
Теперь жители, дома которых Людмила Олеговна облагородила, узнают ее и здороваются. «А еще недавно меня приглашали расписать дома в другом районе и даже стены одного кафе», — радуется она. И хотя периодически у художницы появляется работа, а с ней и небольшой заработок, на жизнь не хватает. Ведь за ней перед жэком по-прежнему числится долг.
«Мне списали лишь триста гривен, двести выдали наличными. Когда я поинтересовалась, почему так, в жэке объяснили, что и этого будет достаточно, — говорит пенсионерка. — Жэк же государственная структура, и повода не верить им у меня не было. А у меня большая семья, двое сыновей, один из которых потерял зрение, надо помогать. А все средства уходят на питание».
// «Сегодня»
