Прощай, любимый город…

Открытие памятника героине «Карнавальной ночи» было приурочено ко Дню города – 23 августа. Но ни в назначенный день, ни позже его так и не установили – то ли место не выбрали, то ли не обсудили проект в архитектурном и градостроительном советах. Уже готовый памятник Людмиле Гурченко до сих пор «пылится» в мастерской скульптора Сейфаддина Гурбанова.

Пока же местные чиновники решали, быть или не быть памятнику, Людмила Марковна, до недавнего времени благосклонно относившаяся к установке монумента, изменила свою точку зрения и теперь не хочет никаких памятников себе любимой в Харькове. Об этом говорится в открытом письме Людмилы Гурченко, опубликованном в газете «Труд» от 26.08.06 г.:

- Лично у меня к секретарю Харьковской городской топонимической комиссии г-ну Хорошковатому, который "сухо отбивался от вопросов" газеты "Труд",вопросов нет.

На многочисленные звонки газет, ТВ и радио о том, что я чувствую, что думаю, что могу сказать про памятник... "А может, вы хотели, чтобы вас изобразили птицей в полете?" - просто не знала, что и отвечать.

Я сразу отказалась от такого подарка. Подарка, очевидно, к моему юбилею, потому что был звонок: "Харьковчане хотят вам сделать подарок!" Разве о подарке расспрашивают или нужно согласие? Подарок просто дарят. Или не дарят.

Но я не просто так отказалась. С Харьковом, моим родным городом, давно сложились, ох, какие не простые отношения.

Взрыв-успех "Карнавальной ночи"! Кто такая?! Откуда? Да какая-то выскочка с Клочковской. "Выскочка"! У меня еще не было панциря для защиты и обороны. Я была просто убита. Любить людей и широко открывать объятия людям! Так я была воспитана папой, мамой, школой.

Я стала незаметно приезжать в Харьков к родителям, стараясь не выходить в город. А потом уж пошли настоящие неприятности. Министр культуры сказал: "Фамилии такой не будет, сотрем в порошок!" И стерли. Но кому скажешь об истинных причинах такого уничтожения. Это были совсем другие годы. Нужно было помалкивать. И я не пошла ни на какие компромиссы с совестью. Это не мое.

И вот тут-то я от родного города получила сполна. Десятки писем: "Как вы смели! Вы опозорили наш город!" В Харькове я не была более тридцати лет.

И вдруг все это, вроде забытое, забальзамированное в памяти навсегда, в одно мгновение всколыхнулось, и я четко сказала: "Никаких памятников. Пожалуйста, прошу вас". Интуиция подсказала мне - не к добру все это. И она не ошиблась.

Снова звонок. "Мы хотим сделать аллею наших славных харьковчан. Неужели вы против?" К интуиции не прислушалась и дала слабину. Если среди "наших славных"...

Я не знаю, чья это идея с памятником, но мне очень стыдно, что все так неприлично обернулось.

Меняются поколения, и молодым людям можно всего этого не понять. В девяностых годах харьковчане избрали меня почетным гражданином родного города. Я была счастлива. Я думала: ну что ж, прошло то время, настало другое. Нет, не настало.

Я обращаюсь к властям города, которые сейчас у власти: не ставить мне никаких памятников ни при жизни, ни после.

А вообще... Кроме "Карнавальной ночи", где я появилась как "выскочка из Харькова", я еще что-то сделала в профессии. Мне кажется, что скульптор об этом и думал.

А мой родной город пусть останется в книжках. Город, с которым я вместе пережила войну, двойную оккупацию, с которым вместе поднималась и возрождалась; город, где на улице Клочковской в полуподвале рождалась и крепла мечта быть актрисой.

Прощай, любимый город.